Радий Ибрагимов
доктор философских наук,
профессор Хакасского государственного университета
Саяно-Шушенская ГЭС находится по течению Енисея выше поселка Черемушки километров на 5, Саяногорска – на 40, Абакана – на 100. Ее плотина перекрывает довольно узкое и необычайно живописное ущелье. Может быть, поэтому 240 метров плотины на первый взгляд воспринимаются как что-то игрушечное или виртуальное. Только взобравшись на смотровую площадку (которая почти 3 года на ремонте) и увидев под плотиной букашек-людей и букашки-авто, начинаешь понимать, что это за громадина – СШГЭС. И что какая-нибудь мелкая аварийка – даже не катастрофа – при наложении этой разницы масштабов для человека все равно будет явлением экстраординарным.
Для жителей всех населенных пунктов ниже по течению СШГЭС – факт непрерывного умственного созерцания. Мысль, что то, чего не ощущаешь, не является эмпирическим фактом – глупость. Живя в Абакане, мы не просто осведомлены о существовании плотины «где-то там»; для нас плотина достовернее, чем Ленин-Шушенский для коммуниста.
Город Абакан расположен в дельте, в месте впадения одноименной реки в р. Енисей – типично казацкий выбор места поселения. Этим объясняется географический и эстетический контраст, делающий город столь привлекательным для гостей и любимым для жителей: мудрая, спокойная, «минималистская» степь вокруг – и буйство зелени внутри.
.jpg)
Но низинное расположение – это еще и источник постоянной тревоги. Наводнения. Тревога эта не маниакальна, по крайней мере, знакомый психиатр не вспомнил ни одного случая помешательства на почве опасения перед паводком. Но те, кто живет в Абакане с конца 1960-х гг. до сих пор отчетливо, в подробностях помнят «то знаменитое наводнение». С первых дней, месяцев и лет моего тут проживания чуть ли не каждый новый знакомый рассказывал и показывал: вот тут текла вода, вот досюда доходил уровень… Поэтому и я, и множество других «новопоселенцев» имеем вполне отчетливый синдром приобретенных воспоминаний, зная в деталях, например, проплывала ли по улице Пушкина дохлая распухшая корова, и если проплывала, то когда, какой масти…
Понятно, что постройка ГЭС в начале 1970-х спокойствия мироощущению абаканцев не добавила. Неважно, слух это или просочилась достоверная информация, но еще в конце 1980-х мне полушепотом сообщили: «Если будет война, и по СШГЭС жахнут атомной бомбой, за 1 час до Абакана дойдет волна высотой 60 метров!» С подобными «сведениями» в головах люди живут здесь десятилетия – и ничего, не свихнулись. Вполне вменяемые и очень симпатичные.
17 августа могу вспомнить поминутно – не из-за трагедии, просто планов на день было много.
9.48. Вываливаюсь во двор разогреть машину и отправиться на рынок – прикупить кой-чего, потом на почту, потом заправиться, потом еще чего-то, не помню чего.
9.49. Вываливается сосед. Он тоже преподает в универе. Направляется ко мне с озабоченным видом. Что вполне для него обычно – он всегда чем-то озабочен.«Слышал? С отрудница позвонила – на СэШэГЭС авария! И, вроде бы, крупная! И, кажется, с жертвами! И, утверждают, вот-вот прорвет плотину!» В ответ выражаю незнание жестами и голосом. «Так вот не знаю – готовиться, не готовиться, эвакуироваться, не эвакуироваться!.. Не знаю…»
10.08. Рынок. Половина торговых точек закрыта, в остальных встревоженные служители Гермеса. Покупателей с большими сумками больше, чем обычно. Но не фатально; кроме того, закупая товары повседневной необходимости мелким оптом, они больше похожи на деловитых челноков, чем на истеричных паникеров. Покупаю носки и изюм – странный, на их вероятный взгляд, ассортимент для потенциального утопленника. Обсуждаем событие. Главный вопрос – рванет ли плотина? Та же встревоженность, что и у соседа.
«Слышал? С отрудница позвонила – на СэШэГЭС авария! И, вроде бы, крупная! И, кажется, с жертвами! И, утверждают, вот-вот прорвет плотину!» В ответ выражаю незнание жестами и голосом. «Так вот не знаю – готовиться, не готовиться, эвакуироваться, не эвакуироваться!.. Не знаю…»
10.27. На почте. Пытаемся отправить посылку. Не получается – нет роспочтовского скотча. Во всем Абакане. Пытаюсь связать события, как путний аналитик. Получается идиотская картинка: плотину начало прорывать и МЧС отважно бросилось заделывать бреши скотчем. Всем, какой был в Хакасии. Там, возможно, люди погибли, а тут в голову всякая, извините, фигня лезет!..
10.40. Едем по одной из центральных улиц, проспекту Дружбы Народов. Движение обычное, средней плотности. Но обращает на себя внимание тот факт, что сами транспортные потоки реструктурировались – в направлении «из города» количество машин больше. Однако никакой суеты, дорожное хамство – в обычных допустимых параметрах.
11.03. Уже дома. Первый из одиннадцати звонков с вопросом «Вы уже на Самохвале?» (Самохвал – гора в окрестностях Абакана) У друзей почти ни у кого нет машин, на которых можно было уехать в безопасное место – нищие преподы. До Самохвала пешком из центральной части города – около часа ходу, просто на правый, высокий берег р. Абакан – немногим менее. Ответ «Нет, и не собираемся» дает 11 успокоений. Тонуть, зная, что кто-то, кто мог спастись, предпочел не спасаться, наверное, легче.
А дальше был телевизор, который регулярно-взволнованно говорил о панических слухах, лавинообразно понесшихся по просторам Хакасии. И был мой утоптанный диванчик, на котором я полулежал и размышлял. Вот я. Вот 11 друзей меня. Все спокойны. И еще 111 друзей, относительно спокойствия которых я вполне был уверен. Складывалось ощущение, что вся Хакасия молчаливо и терпеливо смотрит и слушает СМИ про то, как она паникует.
Нет, конечно, были и «раздувальщики», и «спешно эвакуировавшиеся». Но, примечательно, не было извечных спутников всякой паники – мародеров. Специально потом узнавал у знакомых в МВД, был ли всплеск квартирных краж. Не было.
Если это была паника, то какая-то странная паника. Деловитая и даже, в отдельных случаях, с оттенком самоиронии. Ни сам лично, ни из разговоров с журналистами, ни, тем более, из репортажей я не узнал о примерах душераздирающих истерик. Люди активно, но достаточно спокойно собрались и взобрались на гору, как, например, жители Хиросимы спускаются в бомбоубежище во время учений гражданской обороны. Они знали и помнили, что это такое – наводнение. Режим существования «наводнение» был для них не привычным, но, как бы это поточнее выразиться, запасным.
Ощущение паники возникало не из настроения или поведения людей, якобы впавших в панику, а из противоречия увещеваний руководства и людской реакции, из разницы векторов побуждения административного регулирования и действий административно регулируемых. Из телевизора неслось: «авария» (не «катастрофа»!), «не поддавайтесь панике», «опасности затопления нет»; люди сказали «Угу!..», собрали документы, вещи и деньги, и пошли на Самохвал – созерцать мощь природы и ошибающегося человеческого разума. Что было тому причиной – извечное российское недоверие к власти вообще или недоверие к вновь избранной местной власти конкретно – не знаю. Мы не были в числе тех нескольких сотен на Самохвале – то ли потому, что испытывали безотчетное доверие к любой власти вообще, то ли потому, что – к вновь избранной местной конкретно. А может, потому что страсть к философическому диванчику сильнее всякой паники.
Наталья Жерикова
майор внутренней службы,
главный специалист отдела воспитательной работы (и психологического обеспечения) Сибирского регионального центра МЧС России (г. Красноярск),
участник ликвидации аварии на Саяно–Шушенской ГЭС в августе 2009 г.
Автор статьи, по его собственному заявлению, не является очевидцем трагедии на Саяно-Шушенской ГЭС. Описываемые им события относятся к этапу от начала чрезвычайной ситуации (ЧС) до начала аварийно-спасательных работ. В этот период реакция людей, соприкасающихся с чрезвычайной ситуацией, состоит из страхов различной степени интенсивности. А поскольку пострадавшие находятся один на один с произошедшей трагедией, возможно также и развитие паники. Конечно, в первую очередь это касается жертв и очевидцев ЧП, в нашем случае - жителей п. Черемушки и г. Саяногорска. Кроме них эмоционально вовлеченными, а следовательно, составляющими отдельную группу пострадавших, являются телезрители, радиослушатели и потребители периодической печати, которые получают информацию посредством СМИ.
Константин Ретюнский
профессор,
заведующий кафедрой психиатрии ГОУ ВПО Уральская государственная медицинская академия Росздрава
врач высшей категории, доктор медицинских наук
С большим интересом прочитал статью Радия Ибрагимова. Автор публикации, житель столицы Хакасии - Абакана, расположенного в месте впадения одноименной реки в величественный Енисей, искренне и эмоционально поделился личными впечатлениями и размышлениями в связи с катастрофой на самой крупной в России Саяно-Шушенской ГЭС 17 августа 2009 года.
Хорошо известно, что в ожидании катастрофы человеческий страх, затаившись годами в подсознании, пробуждается под влиянием достоверной информации или слухов, и может обусловить массовые неконтролируемые нарушения поведения людей. Толпа в состоянии паники нередко представляет не меньшую угрозу, нежели сама катастрофа. В этой связи попытка Радия Ибрагимова дать анализ развития ситуации в г. Абакане в день катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС с последующей оценкой работы СМИ по информированию местного населения представляет несомненный, в том числе, профессиональный интерес
