Тела последнего российского императора Николая II и членов его семьи, расстрелянных в Екатеринбурге в ночь на
17 июля 1918 года в подвале дома инженера Николая Ипатьева, искали многие и долго. Нашел доктор
геолого-минералогических наук екатеринбуржец Александр Авдонин.
- Александр Николаевич, расскажите о том, как все начиналось?
- В шестнадцать лет я прочитал книгу, написанную в 1926 году председателем Свердловского горисполкома П. М. Быковым «Последние дни Романовых».
Автор полагал, что следователю по особо важным делам Омского суда, проводившему расследование в 1919 году, Соколову «найти могилу Романова не удалось потому, что остатки трупов после сожжения были увезены от шахт
на значительное расстояние и зарыты в болоте, в районе, где … следователи раскопок не производили». Меня это поразило и привело к выводу о том,
что останки царской семьи не уничтожены. Но где они могут быть?
Подсказку нашел у В. Маяковского, который после поездки на Урал в 1928 г. опубликовал стихотворение «Император». Там есть такие слова: «…У корня под кедром дорога, а в ней император зарыт», и довольно четкие «координаты»:
«За Исетью, где шахты и кручи,
За Исетью, где ветер свистел,
Приумолк исполинский кучер
И встал на девятой версте».
Я загорелся безрассудной по тому времени идеей найти царские останки.
В начале пятидесятых встретился с некоторыми прямыми и косвенными свидетелями событий 1918 года: М. Н. Букиной, Г. Н. Лисиным, В. И. Шулиной,
а также с Г. Т. Рябовым, который тоже интересовался данной темой. Расспросил об обстоятельствах убийства и сокрытия тел царской семьи. Это и стало началом пути, который завершился в 1979 году на Старой Коптяковской дороге.
- Александр Николаевич, что вы испытывали, когда вскрывали место, предполагаемого сокрытия царских останков, и когда увидели, что, действительно, нашли их?
- Страх. Это трудно объяснить. Представляете, кругом кости, в сущности, кладбище, по телу мурашки бегут, и по душе – тоже. Я даже заболел, несколько дней не мог прийти в себя.
Когда мы удостоверились, что обнаружили человеческие останки, поклялись друг другу,
что будем хранить тайну до тех пор, пока не почувствуем, что пришла пора рассказать о ней. И хранили целых четырнадцать лет.
- Вы все вернули обратно?
- Мы взяли для исследования три черепа, один остался у меня, и два повез в Москву Гелий Рябов. Мы вернули их на место ровно через год.
- Вам чей «достался»?
- Рябов думал, что у меня череп Николая II. На нем хорошо сохранился золотой мост, вот мы и решили, что такую дорогую стоматологическую помощь мог позволить себе только император. Но позже выяснилось, что череп принадлежал горничной Анне Демидовой.
- Где же вы хранили экземпляр?
- Там, где обычно и прячут скелеты – в шкафу.
« Некто Авдонин, - как писало одно издание в 1991 году, - предложил главе российского парламента Борису Ельцину купить у него останки царской семьи".
- В чем здесь дело?
- Я тут не при чем. Один из 3800 минералов, содержащихся в земной коре, носит имя моего брата Владимира Авдонина. Владимир старше меня, он в 1942 году, экстерном закончив школу, поступил в горный институт. В 1943-ем ушел на фронт. В 1948 вернулся в вуз и до сих пор остается ему верным. Защитил кандидатскую диссертацию, преподавал минералогию. Сейчас работает экспертом и старшим научным сотрудником Уральского геологического музея. Так что мы оба теперь – музейные работники.
У Владимира Николаевича издано множество фундаментальных печатных трудов по минералогии. Вот одна из его последних работ. (Александр Николаевич показывает роскошно изданную книгу «Сокровища Каменного Пояса»). Его фамилией и назван минерал.
Мое имя в профессиональном мире может ассоциироваться с методикой поиска и разведки глубокозалегающих железорудных месторождений, позволяющей обнаруживать залежи на глубине до двух тысяч метров (когда наша группа начинала исследования, глубокозалегающими месторождениями считались такие, глубина которых не превышает пятидесяти метров). А вот в связи с поиском и исследованием царских останков я чего только в свой адрес не наслушался. « Некто Авдонин, - как писало одно издание в 1991 году, - предложил главе российского парламента Борису Ельцину купить у него останки царской семьи". Вот как причудливо трансформировалась правда в неправду. К Борису Николаевичу я действительно обращался. Просил разрешение на проведение раскопок и идентификацию останков.И разрешение было получено. В том же 1991 г. по решению Свердловского облисполкома и областной прокуратуры группой специалистов было вскрыто найденное нами захоронение, в котором обнаружены девять человеческих скелетов, предположительно принадлежащих членам царской семьи и их окружению. Генеральной прокуратурой РФ было возбуждено уголовное дело, связанное с убийством царской семьи в 1918–1919 гг.
- Александр Николаевич, выбирая профессию, вы пошли по стопам старшего брата. Были ли в семье другие геологи?
- Нет. Мой отец, Николай Гаврилович – из крестьян. Жил в деревне Петровка Симбирской губернии. Служил в Красной Армии. После этого приехал в Екатеринбург. Здесь, имея всего два класса образования, поступил в строительный техникум. Был замечательным плотником. Организовал артель, которая занималась сооружением различных объектов на станциях свердловской железной дороги. После окончания техникума перешел на работу в управление железной дороги, где трудился до своего восьмидесятилетия.
Мы жили на станции Шарташ в бараке, одна комната на пятерых. Когда ложились спать, меня, младшего, укладывали в ящик, который выдвигали из шкафа, сестра устраивалась на печке, брат – на лавке, мама с папой – на кровати.
Около барака лежала огромная глыба, похоже, кварцевая. Она сверкала и переливалась на солнце, и люди говорили, что внутри у нее золото. Может быть, подобные пересуды и навели меня на мысль заняться геологией, раскрывать секреты земли.
Я помню разговоры и об еще одной тайне окрестных мест. Некоторые из жителей Шарташа были очевидцами того, как 30 апреля 1918 года на станцию прибыл состав с несколькими членами царской семьи, которых оттуда на машине увезли в дом инженера Ипатьева. Другие слышали рассказы близких об этом событии, важном не только лично для них, воочию увидевших венценосных особ, но и для истории. Так что мой интерес к царской теме тоже из детства.
Когда мне исполнилось шесть лет, мы переехали на Эльмаш в дом, построенный моим отцом. Кстати, одно из зданий, в строительстве которого он принимал участие – Управление железной дороги – необычное. На его фундаменте лежит тонкий слой свинца для крепости.
Александр Николаевич собрал и проштудировал множество материалов об Екатеринбурге и его окрестностях. Он отлично знает, где что и когда находилось, как выглядело, когда изменило облик, и рассказывает об этом с большим увлечением – лучшего гида не сыскать.
- Вот памятники Петру I и жене его Екатерине, в честь которой назван наш город, – показывает он одну из открыток.
- А куда делись?
- Ликующие толпы снесли их в годы революции.
- И?..
- В 1960–70-е водрузили на этом месте бюсты Бажова и Мамина-Сибиряка. Зачем надо избавляться от всего старого? Оно вполне может мирно сосуществовать с новым и современным.
Вот еще одна открытка и к ней – занимательная история.
Как следует из архивных записей, 5 октября 1906 года на Кафедральной площади Екатеринбурга у Богоявленского Кафедрального собора состоялось торжественное открытие памятника Александру II. Монумент отлили из чугуна мастера Каслинского завода. Постамент был богато украшен лепниной и барельефами. На четырех сторонах постамента было начертано: «Царю Освободителю», «В память 19 февраля 1861 года», «От Городского общества и горнозаводских мастеровых», «Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с Нами Божие благословение на твой свободный труд».
В 1917 году фигура императора была разрушена. Через некоторое время на ее месте была установлена статуя «Освобожденный труд». Она простояла недолго. О судьбе «Освобожденного труда» рассказывает Александр Авдонин:
- На задворках моего любимого горного техникума лежал на животе большой бетонный человек, на котором мы, учащиеся, любили сидеть, как на скамейке. Был он совершенно голый, и мы не уставали злословить по этому поводу. Пикантности ситуации добавляло то, что мы знали, что это тот самый символ труду, который некогда высился неподалеку от техникума на перекрестке улицы 8 Марта и проспекта Ленина, на «императорском» пьедестале.
Позднее мой знакомый – исследователь истории Екатеринбурга – рассказывал о том, что памятник этот с момента своего «рождения» и до «кончины» был у горожан популярен, но не любим. Еженощно некие «энтузиасты» разбивали о его живот бутылки чернил (в те времена их продавали в пол литровых и литровых емкостях), а потом с интересом наблюдали, как уборщики с трудом ликвидируют «боевую раскраску». И, наверное, ни один горожанин не обходился без того, чтобы, проходя мимо, не вспомнить посвященный «Труду» стишок. (Приводим его в «печатной» редакции – О.З.)
На Александров пьедестал
Как-то хулиган восстал,
И объявил всему народу:
«Вот вам шиш, а не свобода».
(Для тех, кто запамятовал, напоминаем, что Александр II отменил в России крепостное право – О.З.).
Известно, что Софья Андреевна Толстая не только переписывала набело черновые рукописи своего великого мужа, но и «одевала» героинь его романов, следила за тем, чтобы не терялась логика развития сюжета и т.д. Галина Павловна Авдонина тоже принимает активное участие в работе своего супруга. Она была в группе тех, кто вскрывал захоронение. Она – личный переводчик мужа. Она – его самый верный единомышленник. Муж и жена очень разные по характеру, но с годами научились быть «единым организмом».
- Так было всегда?
- Галина Павловна закончила факультет иностранных языков педагогического института, работала преподавателем английского в вузах Екатеринбурга, доцент. Этот опыт очень пригодился, когда я создал и возглавил фонд «Обретение» и к нам стали приходить сотни писем со всего мира, статьи и книги на английском языке. Мне нужно было, чтобы они были переведены точно, поэтому Галине Павловне приходилось иногда по несколько раз возвращаться к одному и тому же материалу. Это требовало сил и времени. Так что пришлось Галине Павловне уйти с работы и стать моей «Софьей Андреевной». Вместе мы подготовили к печати интереснейшую книгу Давида Чавчавадзе «Великие князья». Галина Павловна ее перевела, я дополнил редкими фотографиями. И это – только один пример.
Книжные полки занимают все пространство от пола до потолка в кабинете Александра Николаевича, лежат на профессорском – большом, красивом и старинном – письменном столе, «отдыхают» на диване, в кресле. Авдонин энциклопедически начитан, с молодости жаден до чтения. В связи с этим вот такой случай.
- Подходит как-то ко мне, беспартийному, наш парторг и говорит: «Надо раздраконить одного литературного власовца. Написал какой-то «Раковый корпус», клевету на советскую действительность. Вы же книжки читаете, вот и выскажите свое мнение». Я отвечаю: «Конечно, выскажу, только вы мне роман дайте почитать». Не дали. И остался Солженицын без моей рецензии…
- «Книги, мои верные друзья, прощайте», – сказал в свои последние часы Александр Сергеевич Пушкин. Ваши «верные друзья» всегда радуют вас?
- Ох, не всегда. Я читаю практически все, что касается царской семьи. И такая иногда попадается пошлость с фальсификациями, подтасовками фактов, просто стыд. А ведь кто-то прочтет, поверит. Я по этому поводу сильно переживаю.
Летом 2007 года в 70 м к югу от места, где были в 1991 обнаружены останки Николая II, нескольких членов его семьи и приближенных, расстрелянных в 1918 году, на глубине 60 сантиметров были найдены фрагменты костей, предположительно от двух скелетов лиц молодого возраста. Рядом с ними находились три пули и обломки, внешне схожие с отломками керамического сосуда из-под серной кислоты, найденными ранее.
- Таким образом, было завершено «царское дело»?
- Поиски останков детей Николая II начались немедленно после нахождения сокрытия царской семьи и продолжались с перерывами до 2007 года. В мае 2007-го ко мне обратились краевед В. Шитов и сотрудник ОГУ НПЦ А. Григорьев с просьбой оказать содействие в поисках останков царских детей. Я их просьбу выполнил. И вот 29 июля звонит мне А. Григорьев и говорит: «Мы что-то нашли». Я поспешил на участок.
С волнением подходил к раскопу глубиной около полуметра. Рядом на белом полотне лежали извлеченные из него кости, фрагменты двух черепных коробок, гвозди, осколок керамики от сосуда из-под кислоты. Я осознал, что это останки царевича Алексея и его сестры Марии. У меня никаких сомнений не было.
Немного позже, когда были извлечены около 40 фрагментов человеческих костей, антрополог, рассмотрев их, сделал вывод, что часть из них принадлежат подростку примерно 10 лет. На какое-то мгновение участники экспедиции встревожились: «На момент расстрела Алексей не дожил двух недель до четырнадцатилетия, кого же мы нашли?». Я напомнил, что наследник много и часто болел, значит, его скелет мог формироваться с запозданием.
Является ли это окончанием «царского дела»? Не могу сказать. Ведь поиск останков – это не только физическое действо, это – обретение памяти, справедливости, это – предостережение и многое-многое другое. Никто, кроме самого времени, не вправе расставлять точки над i.
Что касается меня лично, то несколько точек я все-таки поставлю. Так, хочу дополнить свою книгу «Ганина Яма, история поисков останков царской семьи». Имеются и другие планы. Так что пожелайте мне и нашему «Обретению» удачи!
- Желаю и верю в вас!
Беседовала Ольга ЗАКОРЮКИНА.
